Эка Курниаван настолько везде, что, похоже, придется его читать.
Четыре книги накануне весны: дождь в голове, бедняжки с того света, собачьи мысли и поучительный урок стихоплетения.
При бессоннице: почему смазливым хуже, чем счастливым
Что читать: Роман Эки Курниавана «Красота — это горе». (Перевод Марины Извековой. Изд. Фантом Пресс.)
Цитата: «Волосы у нее отросли до земли, как у сказочной девы; тряхнула головой — заструились на ветру, поблескивая, будто черные водоросли в толще речной воды. Кожа ее, хоть и изрезанная морщинами, сияла белизной, а ожившие глаза наблюдали с любопытством, как понемногу выходят из укрытий зеваки, — половина тут же опять разбежалась, остальные попадали в обморок. Деви Аю посетовала про себя: вот злые люди, похоронили ее заживо!»
Чем это интересно: Роман, который начинается с того, что воскресным мартовским днем Деви Аю поднимается из могилы, где пролежала двадцать один год, возвращается домой и как ни в чем не бывало садится за стол, можно читать уже только из-за такого интригующего и многообещающего начала.
Пожалуй, этот эпический и безумно колоритный роман индонезийца Эки Курниавана сочетает в себе все оттенки литературы: перед вами ассорти истории, мифов, сатиры, семейной саги, романтических приключений и магического реализма.
Курниаван — самый известный писатель современной Индонезии и первый индонезиец, номинированный на Букеровскую премию. «Красота — это горе» переведен на тридцать пять языков мира, а критики хором сравнивают его с романом «Сто лет одиночества». В России Эка Курниаван выходит впервые.
…А за 21 год до того, как красотка Деви Аю отошла в мир иной, она, проститутка, за 12 дней до своей смерти родила четвертую дочь (уродливее нее не найти было никого), дала ей имя Красота, после чего и скончалась. Об этом читатель узнает в самом начале, так что никаких спойлеров, а вот дальше… Дальше начнется рассказ о жизни Деви Аю и ее четырех дочерей, где ужасы и нежность сплетутся воедино, где мифические герои появятся в реальной жизни, а история Индонезии XX века не останется в стороне.
Что в итоге: «Ну, привет тебе, Николай Васильевич Гоголь!» — так и хочется воскликнуть, открыв эту книгу. И не ошибетесь. Только добавьте к нему в компанию еще Габриэля Гарсиа Маркеса и Михаила Булгакова. И усаживайтесь поудобнее — взахлеб эту вещь не прочтешь, а вот удовольствие от вдумчивого и продолжительного чтения увлеченный читатель, предпочитающий множество героев и путешествие во времени, точно получит.
При дожде: какие правила полезны женам
Что читать: Сборник Шела Силверстайна «Где кончается тротуар» (Перевод Марианны Кауфман. Изд. Clever).
Цитата: «Если хочешь женою мне быть, / То послушай, что делать придётся: / Ты должна научиться варить / Лучший суп из цыплёнка и клёцек. / Ты должна будешь дырки в носках зашивать, / Бесконечно чесать мою спинку, / Если грустно, должна ты меня утешать / И, конечно же, чистить ботинки. / Если лягу поспать, будешь мух отгонять, / Ну а если вдруг снег или дождь, / Ты дорожки должна для меня расчищать… / Эй, постой-ка, куда ты идёшь?»
Чем это интересно: С этой книгой не важно, 6 тебе или 106 лет, она как спасательный круг — на все возраста.
Стало грустно — прочитай пару строчек, хочется чего-то философского — тоже загляни. Книги Шела Силверстайна, который творил в самый разгар двадцатого века, годы его жизни 1930-1999, вообще-то давно покорили читателей, они популярны и любимы во всем мире. А вот в России широкая аудитория едва ли знает о них: «Пропавший кусочек», «Свет на чердаке», «Щедрое дерево» (дважды переводилась на русский язык).
Силверстайн прославился как композитор и музыкант, поэт, драматург и сценарист. За одну из своих работ в кино он номинировался на «Оскар», а в 1984 году и вовсе получил премию «Грэмми» в номинации «Лучший детский альбом» за работу, записанную как раз по книге «Где кончается тротуар».
За детские книги он удостоен многочисленных наград, в том числе — престижнейшего приза «Выбор детей» Международной Читательской ассоциации.
Что в итоге: Опытным книгочеям стихи Шела напомнят и «Дом, который построил Джек» в переводе Самуила Маршака, и «Робин Бобин Барабека» Корнея Чуковского, то есть некоторые стихи его чем-то похожи на песенки-потешки Матушки Гусыни, популярные некогда в Англии, Америке, Канаде, Шотландии, Ирландии и Австралии.
Похожи-то они похожи, но найдется в этой книге и совсем другая — не шутливая — тональность.
Строки его бегут, как капли по стеклу. Строки простые, ироничные — а временами очень даже философские.
…до рассвета я слушал
всю ночь напролёт,
Как в моей голове этот дождь
всё идёт и идёт.
Я теперь не спешу,
Я стараюсь помягче ступать,
В мыслях дождь свой ношу
И боюсь этот дождь расплескать.
Я шучу невпопад, я как будто
слегка не в себе —
Это дождь виноват, что идёт
у меня в голове.
Какой читатель нужен автору — «мечтателю, желателю, слегка привирателю»? Такой, который хочет верить в чудо. Одновременно и язвительный, и нежный.
Перечитайте выше две цитаты из Силверстайна: разве не так?
Чуткий перевод Марианны Кауфман дает нам возможность почувствовать и иронию, и тоску, и сатиру, и нежность, да и просто ритм строк Шела.
При собаколюбии: что у кусачих друзей на уме
Что читать: Книгу Грегори Бернса «Что значит быть собакой. И другие открытия в области нейробиологии животных» (Изд. «Альпина Нон-фикшн»).
Цитата: «Если собаку можно выдрессировать прыгать из вертолета, наверняка ее можно приучить и к процедуре МРТ. Зачем? Ну как зачем? Чтобы выяснить, наконец, что у собак на уме!»
Чем это интересно: Грегори Бернс со своими коллегами действительно приучил собак к томографу. Исследования помогают наблюдать: что у животных в мозгу. Что они чувствуют. И о чем они думают. Залезть им в голову, чтобы лучше понимать друг друга, — мечта любого собаковладельца. Вот эта книга — как раз им в руки.
Собаки — только начало. Несколько глав посвящены их морским собратьям — морским львам и котикам. Еще глава — о дельфинах. Грегори Бернс уверен: недалек тот день, когда мы сможем общаться с дельфинами. Кто бы сомневался.
Что в итоге: Описанные Бернсом революционные научные открытия доказывают, что животные испытывают, по сути, те же чувства, что и мы. Верить автору можно: он всё-таки доктор наук, преподает психологию в американском исследовательском Университете Эмори.
7 цитат для девочек с воображением от Алексея Сальникова
(из только что вышедшего романа «Опосредованно». Изд. АСТ/Редакция Елены Шубиной).
1. Чему только в школе учат: «Елена была хорошисткой, из тех, кто учится ближе к тройкам, нежели к пятеркам, безоговорочно благополучно у нее складывалось только с алгеброй и геометрией. Поэтому урок о поэзии она пропустила мимо ушей. Уяснила только, что это пагубное пристрастие, но им увлекался и родоначальник русского авантюрного романа — Александр Сергеевич Пушкин, и лауреат Нобелевской премии Бунин, а принес всю эту заразу в Россию не кто иной, как великий русский ученый Ломоносов».
2. Что делать, если вместо сознательности осталась одна психика: «Вот… есть стишки, которые не искусство вовсе, а просто умение копнуть в себе поглубже, так я понимаю, попытка понять и выразить словом то, как ощущает себя не разум, но психика, как она входящие сигналы принимает, как она себе представляет то, что вокруг нас творится».
3. Ой, ну у девочек всегда так: «Другая идея захватила ее. Она почему-то решила сама сконструировать стишок, а потом показать его Олегу, чтобы он удивился ей, похвалил ее. Почему он должен ее похвалить, она бы и сама не взялась объяснять, но Лена хотела его удивления и одобрения. Однако, с чего начать, Лена не знала».
4. Во всем им хочется дойти, если не до какой-то сути, то до самого финала: «Крутя стишок в голове так и эдак, записывая его на листочке и неторопливо убирая под учебник или тетрадь, если кто-то из родных, стукнув разок, врывался в комнату, она пыталась подступиться к своему собственному, которого не было еще и строчки, потому что Лена не понимала, как она должна начать, как должна угадать, та ли строка первая, как эта строка должна привести к финалу, чтобы в голове что-то ожило».
5. Что делать девушке, когда слов нет, одни эмоции и надо как-то выразить свои восторги: «Если бы Лену спросили, чем же литра отличается от привычного ежедневного говорения, вряд ли она смогла бы сказать что-то определенное, а скорее показала бы что-то беспомощной, но при этом восторженной жестикуляцией».
6. Все признаки стихотворческой болезни налицо: «Стишок пришел сам, незаконченный, но уже хищный в своей незавершенности, Лена почувствовала, как он роется в ее памяти, пытаясь дополнить две свои строки еще двумя зарифмованными. Он одновременно был и тем, что Лена придумала сама, и тем, что Леной как будто и не было вовсе».
7. И вообще, от стихов одни несчастья: «В порыве одной утренней решимости начать жизнь с чистого листа, она пожгла и потопила все свои стишки в унитазе. Словно в ответ на такое предательство новые стишки обрубило; это было, конечно, хорошо, должно было Лене помочь, но она то и дело прикидывала строку к строке — это получалось у нее уже рефлекторно».
