10 книг и еще 20: образцовые авангард, фантастика, модерн, постмодерн, реализм и другое, написанное на идише и переведенное на русский, — выбор переводчика Валерия Дымшица.
Шолом-Алейхем.
«Тевье-молочник» (1894–1914)
Почему стоит читать: Повесть переведена на многие языки, а также множество раз поставлена в театре и экранизирована. Между тем «Тевье-молочник» не только самое известное, но и самое непонятное произведение писателя. Тевье, как Иов, со смирением принимает удары судьбы. Жена библейского Иова дает тому совет: «Похули Господа и умри», но Иов не следует ему, а только вопрошает Господа: «За что?» Также до поры до времени поступает Тевье, недоуменно обращая к Богу свои вопросы. Ситуация меняется только в последнем рассказе, пропитанном горечью и безысходностью: Тевье завидует своей умершей жене и впервые ропщет на Бога. В конце концов история Тевье перерастает свой библейский архетип — его судьба постепенно превращается в метафору судьбы всего еврейского народа. Историю Тевье можно прочитать как историю о том, как общество разрушает мир человека, решившего спастись в одиночку, наносит ему один удар за другим, отнимает у него любимых дочерей и в конце концов изгоняет из персонального рая.
Что еще читать у Шолом-Алейхема
«Менахем-Мендл» (1892–1909). Перевод М. Шамбадала
Переписка «человека воздуха» — Менахема-Мендла, гонящегося за призрачной удачей, — и его жены Шейны-Шейндл, безуспешно пытающейся вернуть его домой.
«Мальчик Мотл» (1907–1916). Перевод М. Шамбадала
«Мне хорошо — я сирота!» — этой фразой можно охарактеризовать точку зрения неунывающего Мотла, сына кантора Пейси , на все, что с ним происходит на пути из родной Касриловки в далекую Америку. Вмести с Тевье-молочником и Менахемом-Мендлом, мальчик Мотл — самый известный тип, созданный еврейской литературой.
Исроэл Рабон.
«Улица» (1928)
О чем: Польский солдат возвращается с советско-польского фронта . В родном местечке его никто не ждет. Он случайно попадает в Лодзь. У солдата нет ни денег, ни жилья, ни профессии. Он живет на улице — отсюда название романа — и перебивается случайными заработками. Книга, помимо описания того, что происходит с главным героем, состоит из его воспоминаний о детстве и фронте, бредовых голодных видений и рассказов его случайных знакомых.
Почему стоит читать: Это самый смелый и необычный роман во всей европейской прозе ХХ века. Если бы эту книгу кто-то прочел тогда, когда она была написана, возможно, пути развития литературы были бы другими. Каждая глава написана в принципиально иной манере; причем это не подражание — каждая из стилистических моделей отрабатывается совершенно всерьез. Реализм, натурализм, символизм, кафкианский абсурд, высокий авангард соседствуют с дешевой приключенческой литературой, эротикой, газетной пропагандой. Это похоже на постмодернизм (которого, понятное дело, во времена Рабона не было), но внутренняя логика такого смешения стилей и жанров совершенно иная. Из той бездны отчаяния и нищеты, в которой находится главный герой, все литературные стратегии становятся неотличимы друг от друга.
У «Улицы» есть еще одна, совершенно оригинальная особенность. В 1924 году модный австрийский писатель еврейского происхождения Йозеф Рот опубликовал роман «Отель „Савой“», действие которого происходит в польской Лодзи, и его сюжет в общем и в частностях повторен Рабоном в «Улице». Трудно вспомнить книгу, которая представляла бы собой серьезный, непародийный ремейк другой, недавно опубликованной книги. Рабон же сознательно переписывает модный роман, безусловно известный интеллигентным еврейским читателям, тем самым демонстрируя, что центр тяжести книги заключен не в ее сюжете, а в стиле, слоге и композиции.
Что еще читать из авангардной прозы
Исроэл-Иешуа Зингер. «Станция Бахмач» (1930-е). Перевод И. Булатовского и В. Дымшица
Сборник повестей о Гражданской войне в России, увиденной через призму характерной для авангарда очерковой оптики.
Ицик Мангер. «Книга рая» (1939). Перевод И. Булатовского и В. Дымшица
Фантасмагория, написанная самым популярным еврейским поэтом ХХ века. Душа воплощается на земле, не забыв о райских кущах. Лиро-комическое описание потерянного рая и его обитателей.
Исаак Башевис Зингер.
«Сатана в Горае» (1932)
О чем: Действие происходит во второй половине XVII века. Власть в маленьком местечке, затерянном в Карпатах, захватывают последователи лжемессии Шабтая Цви, совращают жителей местечка в ересь и превращают жизнь общины в тоталитарный ад. В романе прекрасно передан дух эпохи, когда саббатианская ересь овладела умами во многих еврейских общинах, но это не история событий в конкретном местечке: и Горай, и действующие в нем персонажи — плод авторского вымысла.
Почему стоит читать: Первое крупное сочинение будущего нобелевского лауреата, роман «Сатана в Горае» как бы предвосхищает современные исследования по исторической антропологии, микроистории и истории повседневности. Точно так же, как современный историк Ле Руа Ладюри строит свое исследование на протоколах инквизиции, которая расследует ересь в горной деревушке, Башевис погружает читателя в жизнь отрезанного от мира Горая.
Как и многие другие исторические романы 1920–30-х годов, роман Башевиса политически злободневен. Это одна из самых ярких и открытых антикоммунистических, антисоветских и конкретнее антисталинских сатир своего времени. Основной смысловой стержень романа: лжемессианская идея, вырастающая из послевоенных страданий и тягот, превращается в личную тиранию негодяев и режим террора. Народ, обольщенный вождями, испытывает после скоротечного душевного подъема бездну отчаянья, а короткое процветание сменяется неисчислимыми бедствиями.
Еще один аспект «Сатаны в Горае» — этнографическая точность. Огромное количество странных обычаев, которые описывает Башевис, находят подтверждение в материалах, собранных еврейскими этнографами в конце XIX — начале ХХ века. Кроме того, роман содержит яркие эксперименты: например, две последние главы стилизованы под старинную хронику.
Какие еще исторические романы читать
Залман Шнеур. «Император и ребе» (1944–1952). Перевод В. Чернина
Пятитомная историческая эпопея о начале диалога белорусских евреев и новой для них русской власти вскоре после первого раздела Польши.
Иосиф Опатошу. «В польских лесах» (1921). Перевод Н. Нусинова под редакцией В. Чернина и И. Янской
Роман о Польском восстании 1863–1864 годов. Романтические, мятущиеся польские и еврейские персонажи, проигравшие свой последний бой за общую родину.
Михаил Фельзенбаум.
«Субботние спички» (2004)
О чем: Действие романа происходит как бы в Трансильвании и вроде бы в середине XIX века. Сюжетная основа — конец света, происходящий в одном отдельно взятом трансильванском местечке.
Почему стоит читать: Это первый и пока единственный постмодернистский роман на идише. Истинным пространством романа здесь служит пространство литературы — старой и новой, эзотерической и массовой, еврейской и нееврейской: рядом с именем философа и раввина Маймонида мелькают имена Корнея Чуковского и Милорада Павича. В книге всего понемногу: вот миф о еврейском местечке; вот еврейский фольклор — такой, каким он был усвоен массовой культурой; вот хазары (как же без них!); вот Испания и изгнание из нее евреев; вот ученые раввины и благообразные старцы (правда, они чем ближе к концу повествования, тем больше в маразме, но горькая авторская ирония доходит до читателя не сразу); вот талмудическая легенда об эсхатологической битве гигантского быка Шорабора и Левиафана; вот венский колорит — добросовестный разврат пропитан дымом сигар доктора Фрейда; а вот модная балканская тема — страницы романа остро пахнут брынзой и кровью, и старый добрый Дракула тоже тут как тут. Автор свободно черпает свой материал то в мелодрамах, то в мещанских городских романсах. Для его насмешливого взора нет ничего святого и ничего грешного. Пастух Бенедикт, пьяница и бабник, оказывается предтечей Мессии, Ильей-пророком, и предпоследняя сцена, в которой он держит на коленях мертвое тело своей дочери, — явная и дерзкая пародия, в которой проступает Пьета . Весь этот винегрет приготовлен такой умелой рукой, что только диву даешься, насколько разнохарактерные и разноприродные мотивы образуют сквозное художественное единство.
Что еще читать странного
Дер Нистер. «Сказка о зеленом человеке» (1929). Перевод И. Булатовского под редакцией В. Дымшица
Редкий в еврейской литературе образец фэнтези. История о соперничестве фантастических владык стихий и о том, как зеленый человек погубил загадочных мохв.
Борис Сандлер. «Экспресс-36» (2003). Перевод А. Френкеля
Странное сочетание воспоминаний о детстве в молдавских Бельцах и жизни в современном Нью-Йорке, увиденном через призму магического реализма.
Дер Нистер.
«Черти» (1923)
О чем: Заблудившись в лесу, человек проваливается в колодец к чертям, сам превращается в черта, показывает чертям волшебные видения в зеркале, а затем убегает сквозь зеркало. Впрочем, сюжет не особенно внятен и почти не важен.
Почему стоит читать: Автор повести Пинхас Каганович начинал как поэт-символист. В его творчестве грань между поэзией и прозой почти скрыта. Он выбрал себе псевдоним Дер Нистер, что означает «сокрытый» и явным образом отсылает к мистической, каббалистической традиции. Неудивительно, что его прозу трудно однозначно истолковать, но еще труднее ее с чем-нибудь сравнить — настолько она оригинальна.
В этой странной, похожей на сон, ритмизованной прозе с запутанным, непрозрачным синтаксисом ощущается, с одной стороны, влияние мистических сказок ребе Нахмана из Брацлава, с другой — средневековой литературы на идише, с третьей — немецкого экспрессионистского кинематографа.
Что еще читать фантастического
Ицхок-Лейбуш Перец. Сказки (1900–1915). Перевод И. Булатовского, В. Дымшица, Е. Карасевой, Р. Рубиной, Л. Юдкевича, Я. Левина, М. Лещинской
Классик еврейской литературы, учитель Дер Нистера и других модернистов, написал немало фантастических сказок и историй. Некоторые из них основаны на фольклоре, некоторые — чистый образец полета писательской фантазии.
Шолом-Алейхем. «Из-за фуражки» (1913). Перевод В. Дымшица
Под обличьем реалистического рассказа скрывается кафкианская история. Некий человек по ошибке надел на вокзале чужую фуражку и затем, увидев в вагоне свое отражение в зеркале, решил, что забыл сам себя на вокзале. Напряжение абсурда превращает юмористическую историю в модернистскую.
Менделе Мойхер-Сфорим.
«Фишка Хромой» (1869–1888)
О чем: Роман о жизни банды бродячих нищих, о невзгодах и превратностях любви на самом дне общества, испытанной инвалидом Фишкой.
Роман состоит из двух частей. Первая — приключения рассказчика и одновременно фиктивного автора Менделе Мойхер-Сфорима, то есть Менделе-книгоноши, бродячего торговца дешевыми религиозными книжками. Менделе встречает своего приятеля и конкурента Алтера, у них похищают лошадей. Менделе попадает в корчму своей дальней родственницы Хаи-Трайны. Потом чудом выручает своих лошадей, а заодно находит Фишку, о котором ему рассказывал Алтер. Во второй части Фишка сперва повествует о своих злоключениях и унижениях в шайке бродячих нищих, стремящихся отобрать у него жену, а потом о своей любви к горбатой девушке. В конце концов Менделе с Фишкой въезжают в Глупск, фольклорный город дураков, символизирующий беспросветное существование русских евреев. «Да будет вам известно: еще два еврея прибыли в Глупск!»
Почему стоит читать: Этот роман — один из первых в литературе на идише, одновременно и один из самых сложных во всей европейской литературе XIX века. Несмотря на то что «Фишка Хромой» местами напоминает то о Диккенсе, то о Достоевском, то о Щедрине, в целом он производит ошеломляющее впечатление: ничего похожего в реалистической прозе XIX века нет.
Кажется, это единственный случай в мировой литературе XIX века, когда нарратором (впрочем, далеко не единственным в этом романе) выступает косноязычный полуидиот, испытывающий сложное высокое чувство.
Какую еще читать реалистическую прозу
Самуил Гордон. «Домой» (1960-е). Перевод автора
Рассказы Гордона — добротное и точное описание еврейских местечек Украины в 1960-х годах, в последние годы их существования. Тогда еще на Украине евреи говорили на идише.
Шолом Аш. «Америка» (1918). Перевод М. Шамбадала
Горестная жизнь евреев-эмигрантов в США, увиденная крупнейшим писателем-реалистом начала ХХ века.
Залман Шнеур. «Шкловцы» (1929)
О чем: Цикл рассказов и одна повесть о жизни традиционной еврейской общины в белорусском местечке Шклов, старинном торговом городе на Днепре — родном городе писателя. Вся эта жизнь увидена глазами трех братьев, мальчиков-подростков. Эта фактурная, насыщенная точными деталями проза посвящена их переживаниям, учебе, играм и дракам.
Почему стоит читать: Рассказы проникнуты мягкой иронией и ностальгией. В них есть скрытая полемика с Шолом-Алейхемом, певцом украинских местечек, который пытался описать свой личный опыт как универсальный. Залман Шнеур старается показать белорусское местечко в его культурном своеобразии, подчеркнуть местные особенности. Лирический портрет местечка в книге «Шкловцы», несомненно, один из лучших в еврейской литературе. Кроме того, как писатель-модернист, он много говорит о том, о чем молчали писатели предыдущих поколений, например обо всем том, что называется жизнью тела, а не только о духовных проблемах.
Что еще читать из модернистской прозы
Залман Шнеур. «Дядя Зяма» (1930). Перевод В. Дымшица, М. Бендет, М. Рольникайте, А. Полян
Продолжение «Шкловцев». Теперь дело происходит в семье богатого и простодушного Зямы, дяди трех братьев — героев предыдущей книги.
Давид Бергельсон. «Когда все кончилось» (1913). Перевод С. Дубновой-Эрлих
Образцовая модернистская проза. Импрессионист Бергельсон с необыкновенной тонкостью изображает душевную жизнь своей героини Миреле, которая не в силах ни полюбить, ни найти свое место в мире.
Исроэл-Иешуа Зингер.
«О мире, которого больше нет» (1943)
О чем: В 1943 году Исроэл-Иешуа Зингер начал писать автобиографию, которая, по замыслу, должна была охватить его жизнь в Польше от рождения до отъезда в США в конце 20-х годов. Название говорит о трагическом времени создания книги — об уничтоженной религиозной и светской культуре, о погибших местечках и городах. Работу над автобиографией оборвала скоропостижная смерть писателя.
Почему стоит читать: Исроэл-Иешуа Зингер — старший брат нобелевского лауреата Исаака Башевиса-Зингера — оказал огромное влияние на личность и творчество своего брата. Зингер-старший в 1920–30-х годах был одним из самых популярных еврейских прозаиков. Сын, внук и правнук раввинов, он вырос в очень религиозной семье, получил фундаментальное религиозное образование, но порвал с семьей и стал писателем. Во время Второй мировой войны Зингер начал искать путь примирения с собственным прошлым. Чем более зловещие слухи о судьбе польских евреев доходили до США, тем сильнее он чувствовал тоску по утраченному миру детства. Его неоконченные мемуары — это лирический портрет исчезнувшего польского еврейства и одновременно развернутый комментарий ко многим страницам его предыдущих произведений.
Какие еще мемуары читать
Исаак Башевис Зингер. «Папин домашний суд» (1955–1956). Перевод М. Вигдорович
Воспоминания о детстве Зингера-младшего, как бы продолжающие воспоминания Исроэла-Иешуа Зингера с того места, где он остановился.
Ехезкел Котик. «Мои воспоминания» (1912). Перевод М. Улановской, под редакцией В. Дымшица
Образцовые воспоминания о жизни в местечке в середине XIX века. Настоящая энциклопедия еврейской жизни.
Лейб Квитко.
«Лям и Петрик» (1938)
О чем: «Лям и Петрик» — повесть о детстве двух мальчиков из очень бедных семей: еврейского, по имени Лям, и украинского, по имени Петрик. Мальчики вдвоем убегают из дома, но случайно разлучаются. После того как герои расстались, автор сначала следит за приключениями Ляма, а потом — за оставшимся в одиночестве Петриком.
Почему стоит читать: Повесть «Лям и Петрик» автобиографична. Семья Квитко почти целиком умерла от туберкулеза. Он очень рано начал трудиться, получил образование самоучкой.
В книге повествование ведется с точки зрения маленьких мальчиков, которые принимают окружающую жизнь как данность, не ищут никаких объяснений и не дают их читателям. То и дело появляются из ниоткуда и исчезают в никуда новые персонажи. Тот, кто был в глазах десятилетнего мальчика храбрецом и весельчаком, при новой встрече оказывается жалким трусом, но ничто не объясняет эту метаморфозу. Читателю не следует знать больше главных героев повести. Мир в книге разглядывает и описывает ребенок, а не взрослый, — ребенок, постигающий мир, воюющий с миром и защищающийся от его ударов, все время оказывается единственным субъектом и единственным наблюдателем, поэтому в центре рассказа все время только один мальчик.
Мир детства, описанный Квитко, необычайно жесток. Это книга о детстве, но совсем не для детей.
Что еще читать о детстве
Шолом-Алейхем. «С ярмарки» (1913–1916). Перевод Р. Рубиной и Б. Ивантера
Беллетризованные воспоминания великого писателя о детстве.
Шолом-Алейхем. Рассказы для детей (1900– 1906). Перевод Б. Плавника, Е. Аксельрода, М. Шамбадала, Р. Рубиной, Л. Юдкевича, Я. Слонима, Д. Волкенштейна, В. Дымшица
Цикл рассказов, изображающий детство как трагедию неисполненных желаний: детская травма опасна тем, что ее невозможно исцелить во взрослом возрасте.
Авром Суцкевер.
«Там, где ночуют звезды»
(1953–1993)
О чем: У Суцкевера, одного из величайших поэтов ХХ века, была богатая биография, которую, однако, он себе не выбирал: гетто, партизанский отряд, работа военным корреспондентом в Израиле. Автобиографические прозаические миниатюры, что бы они ни имели своим предметом: жизнь в гетто или в партизанском отряде, виленское детство или встречи с известными людьми, — это своего рода стихотворения в прозе.
Почему стоит читать: Природа дарования Суцкевера такова, что ему было легко изъясняться стихами. Писание прозы для поэтов такого склада — это скорее эксперимент, создание для себя дополнительных трудностей, не сброшенная, а повешенная на крылатое перо тяжесть. Рассказы — это выжатые или, может быть, высушенные стихи, стихи, освобожденные от мерной поступи стоп и бренчания рифм. В рассказах Суцкевера нет примет поэтической формы, но есть все особенности поэтического мышления.
