С. Э. Хинтон — «Бойцовые рыбки»
В случае с романами Хинтон, пожалуй, сработает, шаблонная, почти уже аптечная формула: «Если вам понравилась книга Х, то вам понравится книга Y». Если вам понравился роман «Изгои», то придется по вкусу и роман «Бойцовые рыбки». Здесь тяжелая доза адреналинового подросткового бунта разбавлена почти экзистенциальными поисками точки опоры, отыскав которую, можно — нет, не перевернуть мир, а выцарапать под ней ножом неприличное слово.
Али Смит — «Осень»
Что есть в романе «Осень»: мягкий желтый свет, бурые от первого мороза листья, безысходность на почте, лекция о британском поп-арте, поэзия Китса и проза Диккенса, связь материнства с реалити-шоу, любовь. Чего нет в романе «Осень»: скуки, приседаний на уши, оглушительного дудения в писательское эго, интеллектуального эксгибиционизма, ощущения выброшенного в помойку времени.
Мэтт Хейг — «Как остановить время»
Роман Хейга наделал шуму еще на стадии рукописи, когда продюсерская компания Бенедикта Камбербэтча ухватила права на экранизацию романа, в котором главную роль сам Кмбрбтч и сыграет. Не ищите в этом романе ничего великого и пронзительного, с сюжетной точки зрения — это очередная фантастическая история, которая в какой-то момент выглядит даже как подреставрированная до перевариваемости версия «Сумерек»: один мужик несколько веков не может умереть и все бы хорошо, но тут он влюбляется и такой — да лучше бы я умер вчера. Но хоть сюжет и не нов, сам роман дико увлекательный, и если вам нужно хорошее каникулярное чтиво на лето — то вот, это оно.
Хлоя Бенджамин — «Бессмертники»
Четверо детей пошли к гадалке и узнали, когда умрут. Оказывается, этого делать не стоило, потому что им с этим знанием еще жить и жить. Удивительно читабельный роман о семейной истории и о том, сколько всего может поместиться в одной голове, если это туда как следует вбить.
Зэди Смит — «Время свинга»
Роман Зэди Смит для читателя чем-то похож на пресловутый камень на перепутье: пойдешь налево — прочитаешь леденящую историю о подростковой дружбе, от которой похолодеют былые раны от прыщей. Направо пойдешь — прочитаешь горячую от актуальности историю о культурной апроприации с привкусом поп-музыки и африканского колорита. Прямо пойдешь — ничего не найдешь, потому что две эти разнонаправленные истории в книге пересекаются еле заметно и только в районе главной героини. Но в любом случае это бойкое и добротное чтение, которому обязательно нужно дать читательский шанс.
Тана Френч — «Секретное место» (пер. М. Александровой) и «Нарушитель» (пер. В. Голода)
Наконец-то прекраснейшая ирландская писательница Тана Френч получила у нас второй издательский шанс. Френч пишет очень толковые детективы и пишет их хорошо, а не через «палку-палку-огуречик, вот и умер человечек». Ее книги — это удивительный баланс между напряженным триллером без особых кишечно-полостных подробностей и психологическим романом, населенным достаточно живыми людьми. Несмотря на то, что книги Френч — это своего рода сериал о буднях дублинской полиции, читать их можно с любого тома, так что прямо с «Секретного места» можете и начинать.
Июнь Ли «Добрее одиночества»
Напряженная история об отложенной на двадцать лет смерти, трех разных судьбах, которые эти отложенная смерть изменила, коммунистическом Китае, рыночной Америке и универсальной тоске по любви и дружбе, ради которых кто-то готов умереть, а кто-то — и убить. Июнь Ли — автор, которого в русском языке должно быть больше, потому что она умеет в одной книге совместить лиричность — без приторности — с очень крепким сюжетом.
Джулиан Барнс — «Простая история»
Сюжет «Простой истории», (а точнее — единственной) чем-то напоминает «Предчувствие конца»: былое и думы немолодого мужчины, у которого в юности был сокрушительный роман с женщиной вдвое старше него. Теперь ему кажется, что это и есть та самая единственная история, которую нужно успеть рассказать. Барнс, как всегда, пишет тихо и скупо, но у этой тишины — оглушительность сердечного приступа. Чтобы читать и не бояться, держите под рукой чью-то руку.
Лалин Полл — «Пчелы»
Скандалы, интриги, расследования, заговоры, перевороты, религиозный фанатизм, гендерное и классовое неравенство, целование лапок и мед — и это еще не все страшно животрепещущие темы, о которых в своем дебютном романе написала британская драматургесса Лалин Полл. Антиутопию Полл часто сравнивают то с «Голодными играми», то с «1984», но она, скорее, понравится тем, кто остался в восторге от «Обитателей холмов» Ричарда Адамса — недоброй истории о том, как кроликам пережить лето и сберечь свой ценный мех. Главная героиня «Пчел» — Флора 717, огромная и — по меркам улья — уродливая санитарная пчела внезапно получает шанс выбиться из своей касты в пахнущие нектаром и маточным молочком высшие круги, но, как выясняется, пчелиный гламур больно жалит, а мед его горек.
Пол Остер — «4 3 2 1»
Арчибальд Фергюсон — мальчик, который взрослеет четырьмя разными способами на фоне второй половины двадцатого века. Сюжет романа — не только донельзя простой, он еще и умножен вчетверо, но почти тысячестраничную книгу, которая в руках другого писателя могла бы отдавить несчастному читателю всю любовь к чтению, писательское мастерство Остера превращает в вихреобразный сериал, где жизненные мелочи и банальности кажутся интереснее любых важных мировых событий.
Майя Лунде — «История пчел»
И еще один роман о пчелах, на этот раз — скандинавская экологическая, футуристическая и семейная драма о трех разнесенных во времени семьях, так или иначе связанных с пчеловодством. Впрочем, собственно скандинавского тут мало, кроме, пожалуй, подспудного, зашитого в текст, нутряного и грызущего чувства, что природа ускользает от нас сквозь пальцы. Сквозь те самые пальцы, которыми мы выкололи ей глазки, оторвали ножки и выпустили кишки.
Лейла Слимани — «Колыбельная»
За роман о Мэри Поппинс, которая убила своих подопечных, Лейла Слимани получила Гонкуровскую премию, а читатель — еще одну книгу, которую нужно читать с осторожностью сапера, потому что в руках, например, родителей, она рискует взорваться бомбой нянькофобии. Но не читать эту книгу, наверное, невозможно, потому что это не просто свернутый в невыносимую сюжетную пружину социальный триллер. Это еще и очень нужный разговор о том, почему только матерей осуждают за то, что их детей воспитывают чужие женщины.
Вьет Тхань Нгуен — «Сочувствующий»
Пулитцеровский роман Нгуена с первых страниц маскируется под шпионский триллер — осажденный Сайгон, двойные агенты, перестрелки и очень кинематографичная сцена побега на самолете. Слезы, кровь, страх, звонкая вибрация нервов. Но роман не собрал бы охапку премий, не будь в нем гораздо большего, чем просто напряженного сюжета, от которого у читателя могут до локтей вспотеть ладошки. В это сложно поверить, но «Сочувствующий» — это тот самый роман о важном (что есть человек, что ест человека), где нашлось место и рвущему душу катарсису, и механике голливудских фильмов, и даже сексу с кальмарами.
Селеста Инг — Little Fires Everywhere
Если сравнивать второй роман Инг с ее дебютом — «Все, чего я не сказала», то «Маленькие пожары» кажется куда более техничными. Обязательная история о тяжелой жизни иммигранта, без которой пока, к сожалению, писателей BAME (Black, Asian, and Minority Ethnic) не пропускают на млечно-белый издательский рынок, здесь сведена до уровня фона, на котором разворачивается явно более привлекательная для Инг история: отношения детей и родителей, а точнее — дочерей и матерей. Но если во «Всем» эта история, даже с поправкой на иммигрантиаду, была все-таки центральной, то здесь она распылена между кострами множественных сюжетов, которые ярко горят, но тепла от них все-таки меньше.
Кейт Шопен — «Пробуждение»
Вообще-то на русском языке роман Шопен уже вышел — в самом конце 2017, но вышел, видимо, в обстановке строжайшей секретности, что для такого важного литературного события, конечно, недопустимо. «Пробуждение» было написано в 1899 году, и тогдашние критики в праведном апоплексическом угаре заклеймили роман, назвав его героиню «бесстыжей» и сравнив ее переживания с «безобразным, омерзительным чудовищем». На самом же деле «Пробуждение» — роман о супружеской жизни, женской сексуальности и о том, что первое не всегда совпадает со вторым.
Мадлен Тьен — «Не говори, что у нас ничего нет»
Роман Тьен вошел в шорт-лист Букеровской премии 2016 года, и очень жаль, что главная премия досталась не ему. Возможно, все дело в том, что «Не говори» — история тихая и ненадрывная, без тыканья читателя в уснувшую совесть. Вместо этого в романе поместилось куда больше важных вещей: от роли музыки для выживания в условиях лагерного коммунизма до странной книги, в которой скрывается целый новый мир. Это и семейная сага, и неожиданно понятный нам китайский магический реализм и просто — добротная, по‑настоящему романная история, которая с первой страницы движется легко и словно бы сама по себе.
Натали Азуле — «Тит Беренику не любил»
Еще один роман, который вышел на днях и ни в коем случае не должен пройти незамеченным. Во‑первых, потому что это роман, который своим умелым сопряжением двух времен (семнадцатого века и нашего) и двух литератур (пьес Расина и современного любовного нарратива) создает какое-то удивительно многомерное читательское пространство, в котором можно не только хорошенько затеряться, но и многое узнать о Расине — только без налета академичности и зевающей тишины библиотечных залов. Ну и во-вторых, это перевод Натальи Мавлевич, что уже само по себе должно обратить внимание читателя на этот роман.
Гейл Ханимен — «С Элеанор Олифант все в полном порядке»
Роман для интровертов и людей с тяжелой атрофией необходимых для социализации навыков имел на Западе успех, сравнимый разве что со «Второй жизнью Уве». И там, и там читателю придется узнать о том, как дела у людей, которые не слишком помещаются в сладкий квадратик инстаграма и отчаянно поболеть за то, чтобы у Элеанор Олифант — филолога-классика, которая явилась на собеседование с подбитым глазом и сломанной рукой, — все было действительно в порядке.
Кейт Аткинсон — «Витающие в облаках»
Третий несерийный роман Аткинсон понравится тем, кто любит плохие британские детективы и хорошую британскую иронию, академические романы и запутанные семейные истории. На крошечном острове где-то в Шотландии мать и дочь, Нора и Эффи, рассказывают друг другу истории, постепенно оплетая ими окружающий мир и всю книгу — до последней точки. В своих более поздних романах Аткинсон перешла на более острую и злую иронию и тяжелые, разъедающие душу темы, но этот роман еще легок и отчаянно весел — без внезапных сюжетных подножек, когда читателю вдруг приходится падать с размаху лицом во что-то слишком важное.
Жозе Эдуардо Агуалуза — «Общая теория забвения»
Еще один роман для интровертов и агорафобов, но он острее, больнее и монументальнее. Людовика боится выходить из квартиры, ей страшно даже выглянуть в окно и поэтому, когда она остается одна в многоквартирном доме посреди гражданской войны в Анголе — с собакой и кучей припасов, она строит стену, отгораживается от всего мира и проводит в добровольном заточении следующие двадцать восемь лет. В небольшом (меньше трехсот страниц) романе на небольшом пространстве уместилась история одиночества отдельного человека — и отдельной страны, которые в 2017 году удостоились Дублинской библиотечной премии.
