Роман, который упорно хочется называть по его оригинальному названию Bend Sinister и думать, что значение этого названия не в геральдическом эвфемизме бастардов, а изломанной линии существования описанной жизни.
Время революций всегда страшно и, не дай бог, нам, серым мышкам, его застать. И особенно не дай бог застать время, когда после смены правителей приходит режим тоталитарный. Именно такой режим застает профессор университета Адам Круг в самое трудное для себя время (у него только что умерла жена). Попыткам Адама не замечать происходящего и считать, что профессорская слава способна спасти его и его маленького сына от безумия новых хозяев государства, и посвящен сюжет Bend Sinister.
Понимая мозгом, что на антиутопию Набокова сильно влияло его восприятие происходящего в Советском Союзе, что большую часть написанного (если не всё) надо воспринимать как символы, что рваным таким, интеллектуальным, вокабуляром автора надо искренне наслаждаться, от Bend Sinister остаешься только с одной эмоцией. Тошнотой. Глубокой тошнотой к той унизительной травле, которой подвергают Круга в романе. Неимоверной тошнотой к описанию упрощающих жизнь нас, серых мышек, в декретах нового правительства. И физиологической тошнотой, заставляющей схватиться за платок, при описании садистского убийства маленького Давида. Потому что даже если он символ, он просто маленький мальчик. Мертвый.
Темы: антиутопия
Рейтинг: 7/10
Хотите купить эту книгу?
