Наши друзья из No Kidding Press уже вовсю готовятся к выставке Non-Fiction и рассказывают о книгах, которые готовят к ярмарке.
Дарья Серенко. Девочки и институции
Героини «Девочек и институций» работают в государственных учреждениях культуры. Это особый мир, похожий на морок, стремящийся навязать свои непрозрачные законы каждой и каждому, кто попал туда. Жалобы в департамент, подотчетные мероприятия, квартальные премии, отчёты и выговоры составляют основу повседневности этого мира. Девочки здесь — вторичный элемент системы, на котором, впрочем, вся эта система и держится. С системой они вступают в сложные и нередко созависимые отношения: живут по ее законам, иногда бунтуют, иногда подчиняются, скорбят, радуются и танцуют, уходят и возвращаются. Дарья Серенко попыталась описать этот мир девочек и институций, чтобы сделать голоса сотен девочек громче и различимее за привычным шумом госмашины и официальной культуры. «Девочки и институции» — точный портрет эпохи, в которую мы живём, портрет, написанный с невидимого раньше ракурса.
Иллюстрации выполнила художница Ксения Чарыева, а предисловие написала Мария Кувшинова.
Дарья Серенко — поэтесса, активистка, организаторка акции «Тихий пикет», соосновательница Фемдачи.
Мэгги Нельсон. О свободе. Четыре песни о свободе и принуждении
Риторика свободы, которая сегодня зачастую превращается в радикальный, а порой угрожающий призыв, или ограничивается вниманием к мимолетным «мгновениям освобождения», одновременно завораживает и пугает. Остается ли свобода ключом к независимости, справедливости и благополучию, или ее «звездный час» уже близится к завершению? Так ли одержимость свободой раскрывает потенциал вдохновения и эмансипации, как раньше, или отражает всё более глубокий нигилизм? В своей новой книге Мэгги Нельсон обращается к этим вопросам и исследует концептуальную сложность понятия свободы в четырех разных сферах: искусстве, сексе, употреблении психоактивных веществ и климате.
Опираясь на самые разные источники, от популярной культуры и философии до интимных отношений и повседневного взаимодействия, Нельсон осмысляет события сегодняшнего дня и анализирует, как мы думаем, говорим о свободе и как мы ее проживаем. Писательницу интересуют «практики свободы», которые помогают нам договариваться, чувствовать неразрывную связь с окружающими, проявлять заботу, применять принуждение и воспринимать конфликты и различия как неотъемлемую часть нашего общения.
Для Нельсон открытые размышления о ключевых моментах нашей культуры — от дебатов о современном искусстве до яркого наследия сексуальной революции, от болезненных парадоксов зависимости до отчаяния перед лицом климатического кризиса, — и есть практика свободы, способ проявить стойкость, мужество и обнаружить нашу общность.
Тове Дитлевсен. Лица
Лизе Мундус, мать троих детей, добилась признания как детская писательница, но вот уже два года не может создать ничего нового. Домработница Гитте преклоняется перед ее литературным даром, но постепенно подчиняет себе жизнь всей семьи. Герт, муж Лизе, успешен и основателен, но изменяет ей. Когда он приходит к жене за утешением после самоубийства любовницы, это событие срабатывает как триггер: Лизе охватывает безумие, одновременно разрушительное и спасительное.
«Лица» — откровенная и жесткая картина ментального расстройства. Эта тема и сейчас обсуждается порой со стыдом и опаской, а поднять ее в 1968 году было почти немыслимо. Повесть лишь отчасти автобиографична, но примыкает к знаменитой «Копенгагенской трилогии». С беспримерной смелостью Тове описывает отчаянный опыт, хорошо знакомый ей самой. Хрупкость «Детства», иллюзорность «Юности» и небезопасность «Зависимости» предстают здесь со всей беспощадностью.
Лив Стрёмквист. Внутри зеркальной галереи
В 2003 году философиня Сьюзен Бордо написала, что мы живём в «империи образов», и в последнее время этому тезису находится всё больше подтверждений. Сегодня, когда фотокамера есть в каждом смартфоне, а наша активность в соцсетях растёт с каждым днём, мы тонем в потоке изображений. Публикуя свои фотографии в соцсетях, где их может увидеть кто угодно, мы все в каком-то смысле стали знаменитостями. Именно поэтому наш образ — то, как мы выглядим на фотографии, — занимает нас всё больше. Каждый день нас заваливает миллионами фотографий великолепных женщин, чья красота идеализируется и восхваляется, но в то же время находится под угрозой беспощадной критики, поскольку капитализм присвоил её и превратил в объект потребления.
В своём новом комиксе Лив Стрёмквист приглашает нас в увлекательное путешествие вглубь представлений позднекапиталистческого общества о женской красоте. На примере разных теорий и персонажей от Симоны Вейль до Кайли Дженнер, Стрёмквист анализирует отношение общества к красоте, сексуальности и старению в пяти остроумных графических эссе, каждое из которых представляет эти проблемы в новом ракурсе.
Шанталь Акерман. Моя мать смеется
В 2013 году мать Шанталь Акерман была тяжело больна. Книга «Моя мать смеется» родилась из практики письма, сопутствующей опыту ухода за больной женщиной. Одевая, кормя и укладывая ее спать, Акерман пишет о семье и детстве, спасении матери из Освенцима, мучительных отношениях с молодой женщиной С. и о страхе перед тем, что случится, когда ее мать действительно умрет. «Моя мать смеется» — квинтэссенция тем, которые Акерман разрабатывала на протяжении всей творческой жизни. Меланхоличный голос Акерман, неизменно внимательный к приватному и лиминальному, фиксирует сырую повседневность и высвечивает ее изнанку, говорит об отчужденности и поиске основания.
Книга содержит фотографии из личного архива Шанталь Акерман и кадры из ее фильмов.
Анни Эрно. Событие
В 1963 году двадцатитрехлетняя Анни Эрно обнаруживает, что беременна. Во Франции того времени аборты были запрещены. «Событие», написанное сорок лет спустя, рассказывает о нескольких месяцах, в течение которых она скрывала беременность от родителей, искала помощи у знакомых и врачей и тщетно пыталась сделать аборт вязальной спицей. История, рассказанная в жестокой простоте фактов, показывает нам общество табу. и классовых предрассудков, где пережитое героиней становится инициацией. Опираясь на записи в дневнике и память, скрупулезно выстраивая двойную перспективу, Эрно подбирает новое значение для прожитого опыта.
