К очередному сборнику рассказов разных писателей редакции Елены Шубиной я научилась наконец-то читать. Эти рассказы (что в «В Питере жить», что в «Москве – месте встречи») надо ценить как херес или марсалу, по маленькому глоточку после ужина. Выпьешь больше, приторно. А не выпьешь, день не завершен.
А самое главное, про эти рассказы потом и не вспомнишь. Но обязательно вспомнишь о тех зверях и птицах, которые были и есть в твоей жизни.
Про Ёлку, вислоухую вопушеньку с шотландскими корнями и исключительным воспитанием. Елка (она же Пуша) попала к нам случайным образом, как и должен приходить в дом любой друг: ее хозяева родили ребенка, у которого образовалась аллергия, и решили кошку усыпить. Не то чтобы нам требовалась кошка с непредсказуемым характером и британским юмором, но на пороге у ветеринара со шприцом со смертельной инъекцией как-то было не до здравого смысла. Елка прожила счастливо до появления новой маленькой хозяйки большого дома и тихо скончалась от сердечного приступа, не узурпируя права человеческого детеныша.
C детенышем мы теперь довольствуемся кошками родных (коих насчитывается в лучшие моменты аж пять) и всевозможными птицам в округе.
Карантин сделал из нас заправских орнитологов. Мы по часу следим за прыжками переливающихся кобальтом скворцов (они же птицы-белки), истерикой крапчатых дроздов-рябинников (самых, похоже, нервных родителей из всех пернатых), невозмутимостью черных певчих дроздов (не читали они Агату Кристи, не читали!), нервным тиком трясогузок, выпячиванием алых грудок зарянок и покачиванием изумрудными головами селезней.
И чем дольше мы на них смотрим, тем больше мне кажется, что птицы и есть реальное доказательство бытия Божия. Интересно, что на это сказали бы Людмила Улицкая и Григорий Служитель, Татьяна Толстая и Наринэ Абгарян, и еще 33 писателя, чьи рассказы о животных вошли в сборник «Птичий рынок»?
Темы: рассказы
Рейтинг: 7/10
Хотите купить эту книгу?
